Я тоже.    Там форум конкретно прогнутый - на их фоне даже какой-нибудь офисный демокретин кажется былинным богатырем.
Elista хотел эксперимент - теперь увидит ожидаемый результат.

/

Отредактировано grado (12 августа, 2012г. 22:17:00)

Очень интересным побочным эффектом этого небольшого эксперимента над духовными шпилистами-педерастами явилось сразу же появление здесь определенной знаковой персоны "***". К чему бы это?

Россиянские политтехнологи-сатанисты,  мистический "традиционализм" и евразийский исламский неомарксизм.

Приветствую всех!

Как я понял, Элиста очень почтительно относится к творчеству Рене Генона, по крайней мере, он неоднократно рекомендовал изучать этого автора для настояшего понимания восточной мистики. Действительно, чрезвычайно интересные работы, хотя и написанные, на мой взгляд, чудовищно трудным для восприятия витьеватым языком. Блестяще описаны ложные направления современной жизни, предсказано многое из происходящего сейчас. Но понимание традиционализма мне категорически не нравится, ведь русский консерватизм точно так же может служить мишенью каирского мистика. Признаюсь, многое из символизма и смысловых рядов Генона мне осталось непонятно, но большого желания к осмыслению этого я не чувствую.

Всё дело в том, что в политической и медийной элите РФ существует ещё с советских времён целая группа, очень существенно влияющая на политический курс страны, многие из членов которой считают себя последователями Рене Генона. По россиянскому ТВ регулярно идут политические программи и шоу с участием таких людей, как Гейдар Джемаль, Александр Дугин, Юрий Мамлеев, Евгений Головин и др., эти люди читают лекции в МГУ. При этом Дугин является приближённым к Кремлю политологом и одним из идеологов нынешнего режима. Также в очень дружеских отношениях с этой группой состоит другой кремлёвский мистик политиолог-евразиец С. Кургинян. Предлагаю бегло ознакомиться с CV некоторых этих людей: http://ru.wikipedia.org/wiki/Дугин,_Александр_Гельевич
http://ru.wikipedia.org/wiki/Джемаль,_Гейдар_Джахидович
http://ru.wikipedia.org/wiki/Мамлеев,_Юрий_Витальевич
http://ru.wikipedia.org/wiki/Головин,_Евгений_Всеволодович
Как видите, Дугин и Джемаль официально объявляют себя продолжателями Рене Генона.
Практикующие мистики, они являются сторонниками "метафизического евразийства", объединения РФ с мусульманскими странами  Средней Азии и ближнего Востока на политической основе исламского неомарксизма (включающего самые суровые формы исламского ваххабизма) с помощью демографической экспансии мигрантов из этих стран в центральную Россию. Вот такой традиционализм. Тот же Дугин говорил, что Генон является самым великим человеком XX века. Я давно за этим наблюдаю, но написать побудило меня то, что я наткнулся в ЖЖ на любопытный пост в связи со смертью сатаниста Е Головина со  ссылкой на старую статью о этий группе в газете Стрингер, итак: http://general-ivanov.livejournal.com/768359.html

Вот такие в РФ реформаторы и традиционалисты.
______________________________________________________________________________________________________

Вопрос к Элисте: является ли философия Генона антихристианской (не касаясь россиянских исламомарксистов), несмотря на свои плюсы? Кстати, на каббале и евреях Генон совершенно не заостряет внимание.

С уважением.

Отредактировано Creux du van (4 апреля, 2012г. 20:01:32)

Уважаемый Creux du van, позвольте мне сразу же поправить Вас – я действительно неоднократно рекомендовал некоторые из работ Генона (в частности – «Кризис современного мира», «Теософизм», «Ошибка спиритов» и «Царство количества и знамения времени»), однако вовсе не с целью «настояшего понимания восточной мистики».

На мой взгляд (и я также об этом уже писал), «настоящее понимание восточной мистики» никому из нас «не грозит». Мы все равно ее не сможем «по-настоящему понять» – уже хотя бы из-за языкового барьера, трудности предмета и очевидных культурных различий. Да и вообще – мистику не понимают, ее переживают. А я сам не склонен к мистическим «умонастроениям» и никого никогда не призывал к погружению в иррациональные состояния. Как раз напротив, я открыто исповедую гимнастику ума.

Рекомендуя изучение трудов Генона, я имел в виду нечто совсем иное, а именно – прийти, с его помощью, к ясному пониманию некоторых важных истин. Например, того прискорбного факта, что все, выдаваемое в РФ и на Западе за «восточную религиозную традицию», является, на самом деле, грубой подделкой европейского или, чаще, – американского изготовления. В этом отношении работы Генона могут быть очень полезными (напр., см. «Теософизм»).

Приведенный Вами список «учеников» Рене Генона еще раз напомнил мне крылатую фразу о том, что «самое страшное в любом учении – это его последователи». Думаю, что даже с очень большими натяжками, никого из перечисленных Вами лиц к числу «продолжателей Генона» отнести нельзя.

Если это «традиционалисты» и «последователи Генона», то тогда и упомянутых выше номенклатурных балалаечников  – Майкла Джексона и Элвиса Пресли (любимцев Жужи Пушкинд) – тоже можно было бы записать в «продолжатели дела И.-С. Баха». Однако это верх абсурда.

Рабби Шмули Ботеах со своим усопшим приятелем-педофилом Майклом Джексоном

Об Александре Дугине мне неоднократно уже приходилось высказывать мое мнение – по всей видимости, оно не отличается от Вашего. О Сергее Кургиняне мы тоже уже успели поговорить на ИШФ. А с еще одним «метафизиком» и «традиционалистом» - «еп. Амвросием» мне пришлось полемизировать на МЕРЕ в 2005 г. (я приводил совсем недавно ссылку на дискуссию с катакомбниками, - Андрей сам признался, что он был всего лишь почтальоном, а тексты писали за него вот эти самые «продолжатели»).

Теперь о самом Вашем вопросе, уважаемый Creux du van:

Не сомневаюсь, что Генона передернуло бы уже от слова «философия», поставленного рядом с его именем, однако Ваш вопрос мне понятен, я искренне благодарю Вас за него и постараюсь дать на него ответ. Мне не хотелось бы строить из себя какого-то особенного «знатока Генона», но все его основные труды я прочитал, и свое мнение о нем у меня имеется.

Я оцениваю Генона исключительно высоко. Мне известно высказывание о нем А.Г. Дугина («Генон – умнейший человек ХХ столетия»), и я готов, с некоторыми оговорками, под ним подписаться. На мой взгляд, это одна из немногих почти правильных мыслей Александра Гельевича (возможно, она является заимствованной). Действительно, Рене Генон был одним из умнейших людей ХХ века и, вполне вероятно, - «последним метафизиком Запада».

Он обладал фантастической эрудицией и исключительно высокой культурой мышления, а это уже очень немало. В работах Генона не так просто найти не то что ошибочное утверждение, но хотя бы неряшливо оформленную мысль.

Русские переводы его работ мне показались не самыми удачными, но думаю, что это не вина переводчиков, а скорее следствие сложности задачи адекватного переложения французских (и арабских) метафизических текстов на русский. Так или иначе, испанские переводы мне нравятся больше – в Аргентине у Генона немало поклонников, и они давно уже очень добросовестно перевели практически все его труды.

Рене Генон, французский метафизик, 1886-1951

Творчество Генона произвело очень сильное впечатление уже в 1920-е и 30-е годы. Вокруг него и возглавляемого им журнала «ETUDES TRADITIONNELLES» тогда сложился сплоченный круг единомышленников – не в последнюю очередь, из числа французских католиков (причем, настоящих католиков, не нынешних «халдео-христиан»). Многие поверили в Генона, в его способность осуществить декларированную им программу – воссоздать в Европе интеллектуальную элиту и подлинную систему духовной инициации.

Едва ли это может вызвать удивление. Разочарование в сложившейся во Франции масонской системе в интеллектуальных кругах того времени было почти всеобщим. И многие увидели в Геноне необычайную духовную и интеллектуальную мощь. Его работы 1920-х годов даже сегодня смотрятся очень недурно, а тогда они, должно быть, производили впечатление подлинного откровения – глубиной анализа, точностью мысли и абсолютной беспристрастностью тона.

В то же время, Генон был не до конца искренним даже со своими ближайшими сотрудниками. Так, он на протяжении десятилетий (!) скрывал от них, что еще с 1911 года принял ислам и был посвященным суфием. Также немногим были известны детали о его причастности почти ко всем инициатическим формам современного европейского оккультизма (среди прочего, он был мартинистом и личным учеником Папюса). Он позднее объяснял такую свою оккультную карьеру  необходимостью проведения «разведки» и «уничтожения противника изнутри».

Но одного такого объяснения явно недостаточно. Уже после своего неожиданного отъезда из Европы в Египет, в своей переписке с Ю. Эволой он признавался, что с самого начала не верил в возможность «реанимации католицизма», и должен был попытаться предпринять попытку такой реанимации лишь с целью демонстрации ее невозможности. Дословно он писал следующее:

Конечно же, это не слова настоящего христианина. Но Генон им и не был.

Вместе с тем, отнести Генона к числу обычных антихристиан тоже довольно трудно. Значительная часть его творчества посвящена  разоблачению как раз тех источников оккультизма, из которых сегодня охотно черпают «вдохновение» его нынешние «последователи». Им велась жесткая борьба с теми же теософами, антропософами, «марксистами», кроулианцами, «интуитивистами», фрейдистами и т.п..  Он был несомненным союзником католиков в этой борьбе, и многие из них его искренне и бескорыстно поддерживали. Почти всех потрясло его дезертирство (неожиданное бегство из Европы в 1931 году).

Весьма удивительно, насколько незначительный эффект дали титанические усилия Генона по борьбе с оккультизмом. Один из его ближайших сподвижников – искренний католик, его преданный друг и многолетний редактор «Etudes Traditionnelles» Морис Клавель (Жан Рейор) писал позднее, что Генон ошибся как в средствах, так и в выборе людей.

Иначе говоря, Генон заблуждался в самом главном - насчет той самой «возможности воссоздания традиционалистского духа на Западе» с опорой на «восточные традиции», в обход христианства. И я думаю, что в конце жизни он должен был вполне осознать принципиальную негодность своего «эзотерического» и «синтетического» подхода.

Повторю снова – Генон говорил почти все правильно, его анализ болезни «аномальной западной цивилизации» во многих отношениях удивительно ясен и точен, однако напрашивающийся диагноз он так и не поставил. Как Вы совершенно справедливо отметили, уважаемый Creux du van, Генон, по той или иной причине, последовательно обходил наиболее острые и важные вопросы, в частности, вопрос «еврейский».

Прямо у него на глазах в России происходило фронтальное столкновение православного и талмудического мировоззрения, сил истины и лжи, осуществлялось тотальное наступление «еврейства» на пространство личностных прав и свобод, по существу - полное порабощение личности и уничтожение разума, а он как будто не замечал этого. По «еврейскому вопросу» он высказывался очень уклончиво и осторожно.

В связи с этим, в его трудах имеются прямо удивительные смысловые лакуны.  В построенных им величественных замках и храмах мысли  отсутствуют самые главные, несущие конструкции. И их отсутствие очень трудно объяснить некомпетентностью и недостатком понимания значимости той или иной темы (как, например, в случае И.Л. Солоневича, хотя пример этот и не совсем удачен) – поскольку эрудиция Генона была воистину всеобъемлющей. В том-то и дело, что он все прекрасно понимал.

Вот эта недоговоренность, какая-то странная самоцензура, недостаток решительности в решении проблем, уже блестяще сформулированных, - с одной стороны, создавали возможность ложной интерпретации самих его намерений и смысла его работ, а с другой - оттолкнули от него многих его потенциальных единомышленников по борьбе с еврейским оккультизмом. Что, в конечном итоге, свело на нет все его усилия.

О русских Генон как-то высказался в том духе, что «им еще следует продемонстрировать свои интеллектуальные возможности». Вот я и предлагаю вам, дорогие друзья, по мере наших скромных возможностей, продолжить заполнять оставленные им зияющие пустоты.

Мне кажется, у Генона действительно были все предпосылки к тому, чтобы стать «величайшим мыслителем ХХ-го столетия», но полагаю, что для этого его надо было бы предварительно окрестить. Увы, как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Я вполне солидарен с оценкой Генона, выданной американским историком Майклом Хоффманном в его ответе И. Шамиру:

******************

Уважаемый Creux du van, у меня к Вам небольшая личная просьба: Вы не могли бы скопировать Ваши сообщения о проблемах современной музыки в тему «Каббала и музыка» на форуме wpc?

http://wpc.freeforums.org/topic-t128.html

Они представляют несомненный интерес, и, особенно, в связи с последними угрозами в адрес «Пешки», было бы желательно принять меры к их сохранению.

.

Отредактировано grado (12 августа, 2012г. 23:40:20)

grado, скажите, прочли ли Вы хотя бы одну из рекомендованных Валерием Борисовичем книг таких авторов как Острецов, Солоневич, Кожинов, Овчинников и проч.? Что-то мне подсказывает, что нет. Однако долбославское говно "десионизацию" осилили на раз, и это при том, что Элиста не рекомендовал Вам этого делать. Зачем же теперь Вы спрашиваете его мнение об этой книге?

Это называется пока еще не сподобился

Очень интересный глагол кстати...

удосуживаться, заслуживать,удостоиться, оказаться достойным чего-нибудь,обрести милость, снискать, угораздиться,be considered worthy,сподобиться чести,daigner,заслужить,угораздиться

Возможно, я не совсем в теме, так как знаю не так много песен Башлачёва, а по нескольку раз только смотрел клипы "Время колокольчиков" и "От винта". Ловлю себя на мысли, что если бы не трагическая смерть Александра ещё в 1988 году, то возможно воспринимал бы его творчество иначе, а так как узнал о нём уже после гибели, то невольно казалось, что его песни были предвестником трагедии, поэт не видел выхода.
Для меня главное в песнях Башлачёва то, что он заставляет вспомнить о силе русского духа без какого-либо шовинизма, а это уже много.

Отредактировано Рижанин (24 апреля, 2012г. 10:37:40)

В 2008 году британский литературный рынок буквально взорвала дебютная книга выпускника Кембриджа Тома Роба Смита «Child 44» — криминальный триллер о России. За право напечатать «Child 44» боролись несколько издателей, а режиссеры с мировыми именами выстроились в очередь за разрешением на экранизацию.

Том Роб Смит (Tom Rob Smith)

Необычен не только успех романа, но и замысел Тома Роба Смита. Действие детектива происходит в сталинском Советском Союзе. Писатель перенес историю маньяка Чикатило в 1953 год. После успеха романа Том Роб Смит решил сделать его первой частью трилогии.

Фрагмент из «Child 44».

Снежок угодил Жоре точно в затылок. Это застигло мальчика врасплох, и снег мелкими брызгами залепил ему уши. Где-то позади него заливисто рассмеялся его младший брат, причем рассмеялся очень громко — ведь он так гордился собой, своим метким, пусть и случайным, броском, единственной в своем роде удачей. Жора стряхнул крошки льда с воротника пальто, но мелкие осколки уже попали ему за шиворот. Они таяли, скользя по спине, оставляя ледяные следы, подобно улиткам. Он поспешно выпростал полы рубашки из-за пояса и сунул руку за спину так далеко, как смог, вытряхивая снег.
Будучи не в силах поверить в подобную беспечность старшего брата (надо же, вытряхивает снег из-под рубашки вместо того, чтобы наброситься на своего обидчика!), Аркадий сполна воспользовался отпущенным ему временем и принялся ловко лепить новый снежок. Если сделать его слишком большим, он становится неэффективным: бросать неудобно, летит медленно, от него легко увернуться. В этом и заключалась его ошибка — он слишком долго делал снежки чересчур большими. Ожидаемого сокрушительного удара не получалось: их легко можно было поймать, да и чаще всего они попросту не долетали до старшего брата, разваливаясь в воздухе под собственной тяжестью. Они с Жорой часто и подолгу играли в снежки. Иногда к ним присоединялись другие дети, но в основном они довольствовались обществом друг друга. Игры начинались как непринужденная забава, но с каждым снежком напряженность возрастала. Аркадий не выигрывал никогда, если в такой игре вообще можно определить победителя. Его ошеломляли сила и скорость бросков старшего брата. Игры всегда заканчивались одинаково: досадой, капитуляцией, обидой или, хуже того, слезами и позорным бегством. Аркадий ненавидел себя за то, что вечно проигрывал, но еще сильнее — за то, что так расстраивался из-за этого. Единственная причина, заставлявшая его играть в снежки, заключалась в том, что он твердо верил: когда-нибудь все будет по-другому и он непременно выиграет. И вот сегодня такой день действительно наступил. Ему выпал настоящий шанс. Он подкрался поближе, но не очень близко: ему хотелось, чтобы бросок получился по всем правилам. Броски в упор не считались.
Жора увидел его слишком поздно: летящий по воздуху белый шарик, не очень большой, не очень маленький, как раз такого размера, какого он слепил бы и сам. Сделать он уже ничего не успевал. Руки у него были за спиной, под рубашкой. Ему пришлось признать, что его маленький брат — способный ученик.
Снежок угодил ему прямо в переносицу, запорошив глаза, нос и рот. Он поспешно шагнул назад, чувствуя, как лицо покрылось белой коркой. Бросок получился великолепным — игра закончилась. Сегодня его побил младший брат, которому даже не исполнилось пяти лет. Но только теперь, проиграв в первый раз, он вдруг по-настоящему осознал всю важность победы. Аркадий снова смеялся — хохотал от души, словно попавший в лицо снежок был самой смешной шуткой на свете. Что ж, Жора должен был признать, что он-то никогда не злорадствовал, вот как Аркадий сейчас, никогда не смеялся взахлеб и никогда не стремился извлечь максимум удовольствия из своей победы. Его младший брат был плохим побежденным и оказался еще худшим победителем. Мальчишке следовало преподать урок хорошего поведения. Он выиграл игру, одну-единственную, выиграл случайно, выиграл одну из многих сотен — нет, тысяч — проигранных. И теперь он делает вид, что они сравнялись? Или даже хуже — что он лучше его? Жора присел на корточки, погружая руки в снег, вниз, до самой ледяной корочки под ним, и щедро зачерпнул пригоршню замерзшей грязи, травы и камешков.
Увидев, что старший брат лепит очередной снежок, Аркадий повернулся и побежал. Это будет реванш — тщательно слепленный и брошенный изо всех сил. Он не собирался стоять и ждать, когда снежок угодит в него. Если он успеет убежать, с ним ничего не случится. Снежок, как бы хорошо он ни был слеплен и как бы точно ни был брошен, способен пролететь лишь определенное расстояние, после чего падает на землю, иногда разваливаясь на куски прямо в воздухе. И даже если он попадет в него, то на дальней дистанции окажется совершенно безвредным, вообще не стоящим затраченных на него трудов. Если он успеет убежать, то сохранит пальму первенства. Ему не хотелось, чтобы его победа обернулась поражением, омраченным серией метких попаданий старшего брата. Нет, главное — убежать и отпраздновать победу. И закончить на этом игру. Он сможет насладиться этим чувством, по крайней мере до завтра, когда снова проиграет, скорее всего. Но это будет завтра. А сегодня он празднует победу.
Аркадий услышал, как брат окликнул его по имени. И он оглянулся на бегу, все еще улыбаясь, — уверенный в том, что ему уже ничто не грозит.
Это было похоже на удар кулаком в лицо. Голова его запрокинулась назад, ноги оторвались от земли, и несколько мгновений он летел по воздуху. Когда его ступни коснулись земли, ноги его подогнулись и он рухнул ничком — оглушенный настолько, что даже не выставил руки перед собой, — зарывшись лицом в снег. Мгновение он лежал неподвижно, не в силах осознать, что с ним произошло. Рот у него был забит грязью, слюной и кровью. Он осторожно поднес руку в варежке к губам. Зубы на ощупь были грубыми и шершавыми, словно засыпанными песком. И между ними зияла дыра. У него был выбит зуб. Заплакав, он сплюнул на снег и начал копошиться в снежном крошеве, пытаясь найти свой недостающий зубик. Почему-то сейчас он не мог думать ни о чем другом, его волновало только это. Он обязательно должен найти свой зуб. Да где же он? Но на белом снегу Аркадий никак не мог его отыскать. Зуб пропал. И его терзала не боль, а душил гнев на подобную несправедливость. Неужели он не может выиграть хотя бы один-единственный раз? Он же победил по-честному! Неужели его брат не смог смириться с этим?
Жора подбежал к брату. Не успел комок из грязи, льда и камней вылететь у него из рук, как он уже пожалел о своем решении. Он окликнул брата, желая предупредить его, чтобы тот успел уклониться. Но Аркадий обернулся и получил снежок прямо в лицо. Вместо того чтобы помочь брату, он словно специально подставил его под удар. Подбежав ближе, Жора увидел кровь на снегу, и его едва не стошнило. Это его рук дело. Он превратил игру, которой наслаждался от души, как и всем остальным, в нечто совершенно ужасное. Ну почему он не мог позволить своему младшему брату выиграть хотя бы один раз? Он взял бы реванш завтра, и послезавтра, и на следующий день. Он готов был сгореть со стыда.
Жора упал на колени рядом с Аркадием и неуверенно положил руку ему на плечо. Но младший братишка стряхнул его руку, подняв на него покрасневшие заплаканные глаза. С окровавленным ртом он походил на маленького затравленного зверька. Аркадий ничего не сказал. Лицо его исказилось от ярости. Пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги.
— Аркадий?
В ответ братишка заплакал, издавая какие-то нечеловеческие, животные звуки. А Жора видел лишь ряд перепачканных зубов. Аркадий повернулся и побежал прочь.
— Аркадий, подожди!
Но Аркадий не стал ждать — он не остановился, не пожелал выслушать извинения старшего брата. Он бежал изо всех сил, то и дело ощупывая языком дырку в передних зубах. Касаясь кончиком языка кровоточащей десны, он надеялся, что больше никогда не увидит своего брата.
14 февраля
Лев поднял голову, глядя на дом № 18 — невысокое, приземистое сооружение из серого гранита. Близился вечер, и уже темнело. Весь рабочий день он убил на занятие, которое оказалось столь же неприятным, сколь и бессмысленным. Согласно милицейскому рапорту, мальчик в возрасте четырех лет и десяти месяцев был обнаружен мертвым на железнодорожных путях. Малыш играл на шпалах один, поздно вечером, и попал под проходивший пассажирский поезд; колеса перерезали его тельце пополам. Машинист экспресса, проследовавшего в 21:00 в Хабаровск, на первой же станции сообщил, что будто бы заметил кого-то или что-то на путях вскоре после отправления с Ярославского вокзала. Пока еще было неясно, как именно мальчик попал под поезд. Возможно, машинист рассказал не всю правду. Но необходимости в дальнейшем расследовании не было: произошел трагический несчастный случай, и ничьей вины в том не усматривалось. Дело надо было закрывать.
При обычных обстоятельствах оно ни за что не потребовало бы участия Льва Степановича Демидова — перспективного и уверенно поднимающегося по служебной лестнице сотрудника МГБ, Министерства государственной безопасности. Да и с какой стати? Потеря сына стала страшным ударом для родителей и родственников. Но, строго говоря, с государственной точки зрения тут не было ничего особенного. Детишки, если неосторожным у них было только поведение, а не язык, не представляли интереса для госбезопасности. Однако же в данном случае ситуация неожиданно осложнилась. Скорбь родителей мальчика вылилась в нечто предосудительное. Складывалось впечатление, что они не смогли смириться с тем, что их сын (Лев заглянул в рапорт — ребенка звали Аркадий Федорович Андреев) погиб в результате собственной неосторожности. Они утверждали, что ребенок был злодейски убит. Кем — они не имели понятия. За что — тоже не представляли. Как такое могло случиться — опять же не знали. Тем не менее они отвергли все возможные разумные объяснения и дали волю чувствам. В результате возникла вполне реальная вероятность того, что они сумеют убедить в своей правоте легковерных людей — соседей, друзей и посторонних, которые окажутся настолько неблагоразумными, что станут их слушать.
Еще больше осложняло ситуацию и то, что отец мальчика, Федор Андреев, был младшим офицером МГБ и вдобавок одним из подчиненных самого Льва. Вместо того чтобы взять себя в руки, он решил воспользоваться авторитетом этой организации, дабы придать вес своим смехотворным измышлениям. Он переступил черту, позволив чувствам затмить разум. И, не окажись в этом деле смягчающих обстоятельств, Лев вполне мог просто отдать приказ о его аресте. Словом, ситуация грозила выйти из-под контроля. И вот, вместо того чтобы заниматься настоящим, важным делом, Лев вынужден был посвятить целый день попытке исправить положение.

Полностью см. Здесь

Отредактировано Man_GUST (13 мая, 2012г. 16:17:07)

Статья пропиаренного В.В.Бибихиным(пиар происходил во сне К.Крылова Ссылка) Андрея Ашкерова.

«Pussy Riot – изнанка казенности»
Россия вступает в новую эпоху, не разобравшись со старой, и это чревато общественной шизофренией

«Высокий градус нашей общей изолганности порождает запрос на «новую искренность». Общество хочет очищения, но такого не слишком обременительного, как спа-процедуры, очищения тела, а не души», – такими словами, по мнению философа Андрея Ашкерова, можно описать происходящее сегодня в России, в том числе феномены Путина, Pussy Riot и протестной активности.

Выборы президента завершились, к общему довольству власти, которая обошлась без утомительного второго тура, оппозиции, которая нашла много поводов для обид (в том числе и взаимных), и общественности, которая так устала даже от довольно простой и не слишком креативной кампании, что забыла обо всех кандидатах, кроме победителя, уже через неделю.

Между тем жизнь продолжается и после выборов. Уже случились и панк-молебен Pussi Riot в храме Христа Спасителя, и официальный запрет пропаганды гомосексуализма, принятый властями Санкт-Петербурга, и провал оппозиционных митингов, и парочка светских скандалов.

Несмотря на то что многим следующие пять–шесть лет уже сейчас кажутся скучными, Россия неизбежно будет меняться.
О том, как именно и по каким правилам, газета ВЗГЛЯД побеседовала с Андреем Ашкеровым, профессором кафедры социальной философии философского факультета МГУ, одним из основоположников жанра on-line и stand-up философии в России.

ВЗГЛЯД: Андрей Юрьевич, все вот, говорят, устали от политики. Что ж теперь, политики не будет?

Андрей Ашкеров: Меня беспокоит скорее другое. Вспомните: когда Путин только пришел в политику, сразу появился очень мощный культурный или, если угодно, контркультурный ответ его первому сроку. Была Земфира, был Лагутенко, неофициальная культура была хороша тем, что о ней хотя бы можно было говорить. Теперь нет ни неофициальной культуры, ни творческих откровений. Только продюсирование всех мастей – что бы ни делалось, получается новый тошнотворный мейнстрим.

Протестное движение импотентно. Единственный контркультурный ответ в протесте – это хипстерские лозунги на «айпадиках», шуба Божены Рынски, трибунное амплуа Ксении Собчак... и все. Нехитрые и немногочисленные атрибуты исчерпали собой эстетическую составляющую протеста. Главная претензия к протесту в том, что он – во всех отношениях – оказался проявлением простой человеческой бездарности.

ВЗГЛЯД: Но есть же у нас культура хипстеров, вполне себе эстетская.

А. А.: Хипстеры – это копия копии, это образ старый очень, еще 40-х годов. И этот образ мельчает. Потому что даже до бунтаря без причины, которым был олдскульный хипстер Джеймс Дин, никакой современный персонаж пикника «Афиши» не дотягивает. Почему? Потому что у него всегда бунт с причиной. Потому что даже если он не может эту причину понять, все равно он должен получить некое ЦУ. Он должен быть подключен к приемнику(читай- к инструкциям цадиков), чтобы ловить сигналы. И в этом смысле между охранителями, которые ловят сигналы власти, и хипстерами, которые сидят на других сигналах-приказах, нет вообще никакой разницы.

ВЗГЛЯД: А Pussy Riot?

А. А.: Я к такого рода акционизму отношусь, скрывая зевоту. Сразу видно, что здесь идет борьба двух церквей(талмудистов с хасидами?). С одной стороны стоит наша казенная государственная духовность, с другой стороны – духовность повседневная. Эта борьба на деле оборачивается тайным сотрудничеством, потому что чем казеннее духовность, тем больше внутри этой казёнщины можно себе позволить. Если в чём-то и воплотилась демократизация, так это в отвоёвывании права метаться между будуаром и молельней. Сегодня все так живут, все мечутся.

Даже если конкретно Pussy Riot не простят, посадят на семь лет, все равно они – изнанка казённости. Чем больше казённого, тем легче бросать ему вызов. При этом полицейская культура программирует этот вызов. Если бы девушек из Pussy не существовало, наша казённая духовность должна была бы их выдумать.   
ВЗГЛЯД: В России есть практики феминизма? Не слишком заметно...

А. А.: Как раз очень заметно. Есть тысячи проявлений бытового феминизма, которые уже настолько стали частью повседневности, что просто незаметны. Когда вы идете с какой-нибудь дамой в ресторан, а она настаивает на полном равноправии, а лучше собственном превалировании, требуя при этом, чтобы за нее платили, это как называется? Вот такой феминизм по-русски.

Хотя феминизм по-русски встречаешь не только в России. Вот вам прекрасный лондонский пример. Это была какая-то кофейня, которую держали арабы. И официантки были одеты в традиционные платки и черные короткие юбки. Одновременно.

ВЗГЛЯД: При этом, как нам говорят разнообразные женщины, «мужики-то пошли не те».

А. А.: Все пошли «не те». В условную «классическую эпоху» мужское доминировало через отождествление мужчины с человеком. Компенсацией этого выступало то, что сами мужские качества были проекцией женского взгляда.

По мере того как реализовывался просвещенческий проект освобождения человека, человек всё больше феминизировался. Освобождение предполагало нарушение границы между мужским и женским. При этом женщина не просто «признавалась за человека», но становилась средоточием гуманности. Это был результат ответной проекции – уже со стороны мужского взгляда.

Гуманизм обернулся возвращением природы – этакой фаллической матери, которая лечила и калечила одновременно. Именно гуманизм обозначил взрывное развитие самых разных техник притеснения и насилия. Разумеется, во имя умножения самых различных благостей.

Что касается отношения полов, то гуманистическая точка зрения в том, чтобы признать их естественными и поставить на этом точку. Однако подлинная свобода состоит в моделировании и даже изобретении естества. В этой точке гуманизм пришёл к конфликту с освободительным проектом. Возник такой тренд, как индивидуальный пол. Бодрийяр писал об избранных представителях индивидуального пола: Майкле Джексоне, Боуи и т. д. Но индивидуальный пол – не привилегия, а то, что принадлежит всем.
Каждый человек является уникальной точкой сборки «мужского» и «женского». В каком-то смысле это и есть изобретение естества.

ВЗГЛЯД: Зачем изобретать естество?

А. А.: Помимо того, что изобретение естества сулит свободу, оно препятствует девальвации уникального. Мы живем в эпоху девальвации уникального. Постмодернизм признал, что все уникальны, все равны в своем доступе к уникальности и в своих правах на уникальность. К чему это привело? Любая уникальная идентичность может в любой момент быть с легкостью заменена другой уникальной идентичностью: отряд не заметит потери бойца, потому что все равны в уникальности. Одно умерло – другое проросло. Это более жесткая унификация, чем, извините, любые тоталитарные идеи о людях-винтиках и обществах-фабриках.

Таким образом, чем больше предложений уникального, тем меньше оно ценится, тем больше оно валяется под ногами. Мне сейчас любые проявления идентичности, любая атрибутика, подчерчивающая эту неповторимую идентичность, напоминает купюры какого-то свергнутого режима: вскрыли центральный банк, купюры ничего не стоят – они валяются, как мусор, как осенние листья. Отсюда и вырастает изобретение естества. Люди понимаются не как субъекты-носители уникальности, а как гибриды человеческого и нечеловеческого. Лозунг эпохи гибридов: «Ничто нечеловеческое нам не чуждо!».

ВЗГЛЯД: Можно представить себе и ответ. Такие в расшитых рубахах ходоки за консервативностью: «Выучили изобретателей на свою голову!».

А. А.: Будут попытки, конечно. Проблема в том, что сами консерваторы, да и пресловутое молчаливое большинство, от имени которого они вещают, сами гибриды. Всё того же будуара с молельней. Они говорят: давайте узаконим новую границу между мужским и женским, давайте поставим на ней вышки, обнесём её колючей проволокой.

Но чем больше формальных запретов вводится – тем меньше эти нормы работают. Пример с законодательным постановлением о преследовании за пропаганду гомосексуализма в Петербурге. Я вам скажу: именно в тот момент, когда Петербург принял первым в России закон о борьбе с пропагандой гомосексуализма, он и обрел статус гей-столицы России.

То есть когда мы вводим в действие бюрократическую машину, мы тут же оказываемся в системе двойных стандартов. Мы можем себе позволить в приватной сфере что-то одно, но при этом в публичной сфере вести себя нужно прямо противоположным образом. Происходит официализация ханжества. И тут, кстати говоря, гей-культура и официоз идут рука об руку.

Гей-культура предполагает действие под пологом, воспроизведение какого-то очень нейтрального кода поведения вовне, с какой-то сложной системой опознавательных знаков и так далее. И она совершенно совпадает с кодом поведения чиновничества. Между этими субкультурами гей-брак и любовь до гроба.

ВЗГЛЯД: Что может стать альтернативой этой взаимной дополняемости любых противоположностей?

А. А.: Попытка полностью отдать себя какому-то самосозиданию, причём это самосозидание всегда вовлекает в себя другое и других. Так что это уже не комплекс self-made-man. Создавая себя, мы создаём всегда нечто другое, о чём не имеем ни малейшего понятия. И даём ему жизнь. Дать жизнь сегодня – значит сделать сетью, просто обрасти системой практик и отношений.

Кроме того, нужно понимать, что нет смысла себя чему-то противопоставлять: логика противоположности не работает, все подвержено гибридизации, то есть взаимному альянсу того, что в логике противоположностей должно было друг друга преодолевать. Чтобы стать самим собой, нужно стать сразу и «другим»: сразу занять еще и противоположную позицию, суперпозицию, как это называется в квантовой физике.
ВЗГЛЯД: Давайте, чтобы пояснить эту мысль, вернемся в 90-е. Тогда главными героями были бандиты, в нулевых ими стали чиновники, набранные иногда из тех же бандитов, – кто теперь будет героем?

А. А.: Что мне кажется важным понять о 90-х, так это переход криминализации общественных отношений в культ «бабла, которое побеждает зло». Нулевые – это, на мой взгляд, просто удачно реализованный способ придать цивилизованный вид криминальной системе, основанной на том, что сила – всё. В нулевые сила закрепилась в форме статусов и вотчин. Когда говорили вслед за героем Бодрова, что сила – в правде, это означало, с точностью до наоборот: правда не обладает силой сама по себе. Чтобы вспомнили о правде, ей нужен какой-то альянс с силой. К этому были подверстаны технологии, называющиеся модным словом softpower.

В итоге получился капитал, тождественный суверенной власти. Политика сводилась к тому, чтобы сначала скрывать лицо (лица) этого капитала (отсюда старая путинская борьба с семибанкирщиной), а теперь – к тому, чтобы сделать это лицо «человеческим». Первым в кастинге на донорство этого лица стоит, конечно же, Прохоров.

И здесь снова возникает гибрид: чем более человеческое лицо подбирается системе суверенного капитала, тем более людоедской становится эта система. Прибавочная стоимость возникает из обращения будущих возможностей в сырьевой ресурс, монополизации и перераспределения этого сырья. Разумеется, в результате этой процедуры будущее превращается в нечто мертворождённое. Эпоха суверенного капитала порождает только выкидыши. Мы питаемся нашими нерождёнными детьми.

И герой – исчез. Растворился в тотальной дегероизации. Как только пришел Путин, малиновые пиджаки перешились на хорошие итальянские костюмы, и теперь Владимира Рыжкова от любого депутата «Единой России» не отличают даже детали. Попади он на съезд «ЕР», он бы там просто затерялся в толпе, как свой.

Главным искусством нулевых был «ивент», то есть такая движуха ради движухи: «А вот нам скучно, давайте мы просто так что-нибудь сделаем». Этот формат оказался идеальным для всех негероев: они просто дефилировали 10 лет по одному и тому же подиуму в разных нарядах.

ВЗГЛЯД: А Путин – не герой?

А. А.: Нет. То есть Путин – герой именно на этой авансцене уклонения от геройства. И ведь он всячески подчёркивает, что не хотел быть лидером, «отцом нации», новым Ататюрком, новым Бисмарком. Он всегда от этой роли уклонялся. И на других уровнях люди тоже уклонялись от любой возможности быть героями, возможности смотреть в глаза смерти. То есть нулевые – это эпоха, когда, с одной стороны, главным героем стали деньги, а во всех остальных смыслах произошла дегероизация. А геройчики остались в сентиментальных произведениях, в шансоне, в сериалах канала «Россия-1», в заведомом вымысле, над которым надо облиться слезами, понимая, что в жизни все совершенно не так.

Путин и сам остался единственным субъектом эстетики: его отрицают эстетическими средствами, пытаются стращать его «Гражданином поэтом» или чем-то ещё. Но Путина тем самым постоянно удваивают, как он сам – ВВП. В таком режиме он сохраняется в качестве главного достижения эпохи, точнее арт-объекта, который заменяет саму эпоху. В этом нет парадокса – произошла деэстетизация политики, с которой больше не связываются никакие представления о совершенстве. Но главный арт-объект обозначился в полный рост как замена этих представлений. На языке политологии это и называется «стабильность».

Кстати говоря, во время последней предвыборной встречи с Путиным был очень правильный вопрос, единственный правильный вопрос, если честно. Его задал композитор Рыбников: «Что после себя оставляет эпоха, Владимир Владимирович?» И Владимир Владимирович не нашелся, что ответить, потому что сказать: «Меня», – было бы слишком очевидной правдой.
ВЗГЛЯД: Герои могут прийти на смену негероям, или нынешнее положение вещей останется незыблемым?

А. А.: Нужно понять, какой тип действователя приходит на смену пиарщику и любому хозяйственнику от медиа. Именно он создатель и выгодополучатель любой движухи и любого шума. Пиарщики были второй генерацией комсомольских назначенцев (первыми были олигархи). Они превратили общественные связи в товар и предмет спекуляции, а потому в совершенстве владели искусством распила. Но время медиахозяйственников, конечно, уходит.

Точно так же, как комсомольцы через голову семидесятников, оказавшихся мало к чему способными, занимали командные высоты, сейчас через голову бессмысленного и вторичного хипстерья высоты будут занимать новые комсомольцы. А толпы на Болотной и Сахарова так и не поняли, что главный фронтир борьбы – против номенклатурной комсы. Наоборот, такое впечатление, что они борются за то, чтобы стать её арьергардом. Не гламурным, но хотя бы «няшным».

К числу героев нового типа можно отнести новых мини-аятолл, которые не просто порождают комментарии и мнения, а озабочены проблемой истины. Близкий к этому тип – политические юродивые. Для них истина не то, что они изрекают, а они сами. В этом смысле они близки одновременно аристократам и денди. Не надо путать новых юродивых с фриками, популярными в треш-шапито нулевых.

Фрик – продюсерский проект. Это клубный или телевизионный шут, который есть то, что на нём надето. Юродивый создаёт себя сам. Как и фрик, он экспонирует себя, но это экспонирование связано не с надеванием, «приращиванием» новых покровов, а с их снятием. При этом что для юродивого, что для фрика одежа и кожа неразделимы.

ВЗГЛЯД: Назовите пример юродивого?

А. А.: Первый кандидат – это Сергей Удальцов, которого хлебом не корми – дай не покормить его хлебом.

ВЗГЛЯД: Судя по Удальцову, нас вообще ждет эпоха простых решений.

А. А.: Отчасти это действительно так. Посмотрите на историю с замужеством Божены Рынски – сколько она проблем решает этим простым решением. Можно расслабиться, вынуть из себя электрошокер, который для Рынски, конечно, ещё и стимулятор. Можно больше не ходить в шубе на голое тело. Не говорить: «Я – Божена, снимайте». Но эта простота хуже воровства.

Понимаете, проблема в том, что высокий градус нашей общей изолганности (а врем мы, прежде всего, самим себе) порождает запрос на «новую искренность». Но на моей памяти это уже третий такой запрос, и он никогда не оправдывался. Что происходит сейчас: общество хочет очищения, но такого не слишком обременительного, как спа-процедуры, очищения тела, а не души. Очищение приравнено к релаксу, и забавно при этом, что слово «отдохнуть» стало в последние несколько лет синонимом секса. И семантически «новая искренность» ближе к такому пониманию отдыха.

Другой важный запрос будет формироваться вокруг территории комфорта и дискомфорта. С одной стороны, вся нынешняя политика – это обкладывание населения подушками безопасности, с другой же – люди ни от чего не устают так сильно, как от комфорта. В праве на комфорт нужно учитывать и право на дискомфорт, на нестабильность как отдельную опцию. Этому праву в действительности и был посвящён декабрьско-январский протест. И, между прочим, из запроса на управление нестабильностью возникает новая гражданская самоорганизация и солидарность.

Комфорт тоталитарно подверстал все, и поэтому как обратная реакция сейчас будут создаваться «зоны свободы», зоны, где важным будут становиться такие предельно настоящие вещи, как смерть. Умирать с десятью «айпадами» куда противней, чем с ручной каменной мельницей. Современный гаджет создаёт ощущение вечной жизни: все твои файлы при тебе, кажется, ты синхронизирован с вечностью. Даже сам материал, из которого этот гаджет сделан, будто позаимствован из будущего и кажется вечным. Поэтому гаджеты создают впечатление, что будущее никогда не кончится. И что оно в равных долях распределено между всеми.
На другом полюсе мира гаджетов находится боль, несовершенство, риск. Современное общество – это ведь общество анестезии. Но совершенствование анестезии предполагает и совершенствование боли. Нет сомнений в том, что видов боли и поводов для неё будет всё больше.

Это преобразует и мораль, которая станет ситуативной, – мораль становится техническим предписанием к конкретному поведенческому кейсу. Между моралью и инструкцией пользователя исчезнут всякие границы.

ВЗГЛЯД: Как все это отразится на политике?

А. А.: Политика и политики потеряют монополию на моральное суждение. По инерции политические доктрины пока еще воспринимаются как этические системы. Но возобладает, как я уже сказал, все тот же моральный ситуационизм. Это, в свою очередь, изменит понятие репутации. Начиная с 90-х господствовал принцип отрицательной репутации – тебя нет в политике до тех пор, пока на тебя не выложили три мешка компромата, а ты в ответ смог бы обернуть все это себе в плюс. Политические возможности приобретались через игру на понижение.

Сегодня началась эпоха, когда тебя не будет в политике, если ты – не странный. Странность не конвертируется в деньги. Странность не подвёртывается под общее лекало человеческого капитала. И именно странность будет главной нормой времён морального ситуационизма.

Лев Гунин
                          АМЕРИКАНСКИЙ РАЙ ВБЛИЗИ,
                      или
          ОБГАЖЕННЫЙ НЬЮ-ЙОРК
     размышления после урагана

Позавчера позвонил знакомый из Нью-Йорка, который на полгода покидал Соединённые Штаты, и вот только теперь вернулся домой. На меня обрушились вопли и стоны хватающегося за голову человека. Нельзя сказать, чтобы мой знакомый совсем не знал о том, что творится в Нью-Йорке, но то, что он увидел, произвело шоковое воздействие. Оказывается, до сих пор в отдельных кварталах метрополии нет электричества, и власти ничего не делают, чтобы помочь жертвам стихии.

       Около 10 лет назад я писал о грандиозной аварии в Соединённых Штатах , когда мелкая поломка привела к обесточиванию чуть ли не полстраны (август, 2003). Пострадало 50 миллионов человек. Света (электричества) не было слишком долго для техногенной цивилизации и для развитой страны, и за это время люди успели задохнуться или погибнуть от жары в туннелях метро; при температуре +31 по цельсию раскалённые каменные джунгли Нью-Йорка убивали сердечников, пожилых и слабых; в потёмках криминальные элементы грабили магазины, а в больницах умирали пациенты, потому что аварийная подача электричества подкачала. Уже тогда, в далёком 2003 году, та авария показала, что Америка: отсталая страна, правители которой опоздали с модернизацией во многих областях чуть не на полтора века, и властям которой глубоко наплевать на судьбу и благополучие своих граждан.

       (Канада вынуждена была компенсировать электропотери США из своих собственных ресурсов, и, как заискивающий владелец мелкого бизнеса перед громилой рэкетиров, из кожи лезла вон, ублажая могучего соседа и на короткое время оставляя своих собственных граждан /подчеркну: всё же на КОРОТКОЕ время/ без света.)

       В 2003 г. я писал (цитирую): "До сих пор самым крупным cчиталось отключение электроэнергии из-за аварии на подстанции в районе Ниагары в ноябре 1965 года, оставившее без света и тепла 30 миллионов человек в США и Канаде. В 1977-м году из-за удара молнии в распределительную станцию миллионы ньюйоркцев на 13 часов остались без электричества. С наступлением темноты начались массовые грабежи, полиция арестовала более четырех тысяч человек. В 1996-м году неисправность в электрораспределителе оставила без тока больше ста шестидесяти миллионов человек в США, Мексике и Канаде. Говорят, что причиной катастрофы стала обычная белка, забравшаяся "куда не надо". И во всех случаях вывод был один: при существующей системе производства и распределения электроэнергии новые катастрофы неизбежны. Но почему-то ничего не сделано, хотя ещё по следам катастрофы 1965 года говорилось о необходимости срочной модернизации электрической сети Северной Америки. С тех пор призывы и обещания звучат уже без малого сорок лет". Лишь годы спустя выяснилось, как скрывали американские власти и "ручные" СМИ статистику ущерба и жертв. Оказалось, что в 2003 г. пострадало примерно в тысячу раз больше людей, чем утверждала тогда американская пропаганда.

       По следам угарана Катрина (29 августа 2005 г.), мы с Михаилом Гуниным 9 сентября 2005 г. обсудили "в эфире" , как правительство Буша использовало стихийное бедствие для расправы с неугодным Белому Дому городом (Новым Орлеаном). "Под прикрытием" урагана они совершили своего рода геноцид в ограниченных масштабах. С одной стороны, власти умышленно "довели" город до катастрофы, намеренно не ремонтируя дамбы, с другой - саботировали оказание помощи охваченному бедствием региону. Погибли десятки тысяч людей, десятки тысяч получили ранения. Вместо помощи пострадавшим, местная и федеральная полиция занималась грабежами и угоном автомобилей. Третья часть местных (нью-орлеанских) полицейских бежала из города с награбленным - на служебных (патрульных) машинах и даже на вертолётах, оставив город без полицейских транспортных средств. Когда, наконец, армия, полиция и другие службы были мобилизованы, вместо оказания помощи они провели масштабную "чистку" - массовые убийства. В город ввели боевые части - "для усмирения" (не для помощи), в том числе срецподразделения, "проявившие" себя в Ираке, Афганистане, и на других фронтах. Военная операция в Новом Орлеане была ни чем иным, как масштабной карательной операцией. Именно поэтому многие нью-орлеанцы опасались эвакуационных центров, не доверяя властям. Эвакуированные в так называемый "Суперкупол" (спортивная арена) подверглись чудовищным издевательствам. Там скопилось от 20 до 25 тысяч человек, которым не приготовили ни еды, ни питья, ни туалетов (всё это легко могли доставить на вертолётах). Не было ни административной, ни медицинской помощи. Скученность и условия в "Суперкуполе" были ужасные. Люди умирали от жары и жажды; драки и другие инциденты, отсутствие медпомощи пострадавшим от урагана - уносили жизни других. О том, в каких пропорциях власти США до сих пор скрывают число погибших в 2005 г. в Новом Орлеане, можно уяснить на примере "Суперкупола". По официальным данным, там погибло 4 человека (двое от жары, и двое в результате инцидентов). На самом деле погибло более 100 человек (BBC, September, 6, 2005), ещё вероятней - несколько сот. Перед самым ураганом и в последующие часы или дни Новый Орлеан и соседние с ним города, городки и посёлки пытались покинуть сотни тысяч беженцев. На их пути были размещены полицейские и военные кордоны, которые открывали по людям огонь на поражение, и под угрозой расстрела вынуждали вернуться в район бедствия. Продажная американская печать никак не освещала эти страшные события, и только полицейский кордон против местных жителей и туристов, пытавшихся бежать по мосту через реку Миссисипи из городка Гретна, получил освещение в прессе.

       Ураган и наводнение 2012 г. снова застали нью-йоркцев врасплох, а власти снова показали, что для них жизни граждан дешевле ржавого цента. Стихия ударила по громадной метрополии в конце октября 2012 г., а света нет в некоторых домах по сей день, в январе 2013. Сколько домов до сих пор без электричества, и сколько это процентов населения: мы никогда не узнаем, потому что власти США тщательно скрывают связанные с очередной катастрофой реальные цифры и факты. Но даже если бы бедствием было задето сегодня ничтожное число граждан - это не главное, потому что такого в цивилизованной стране просто быть не должно.

       Ещё в ноябре мне звонили из Соединённых Штатов обезумевшие люди, и просили разузнать о ценах на гостиницы и временное жильё в Монреале. Известно, что здесь, в Квебеке, такие цены в несколько раз ниже, чем в США. По словам звонивших, в Нью-Йорке и других городах США продолжался настоящий кошмар. Во многих домах через месяц после налёта стихии (в декабре 2012 г.) всё ещё были затоплены фойе входа (лобби), и, чтобы выбраться наружу, надо было преодолевать это пространство вплавь. Никакой помощи пострадавшим не оказывалось: ни финансовой, ни материальной, ни спасательной. Лифты не работают. Электричества нет. На 20-м, 30-м, а то и 40-м этаже люди оказались пленниками без воды, еды и канализации. Мало того, что холодильники обесточены, и все продукты пропали: не работает отопление, водопровод, электрические кухонные плиты (газовых в Нью-Йорке почти нет).

       В ноябре - декабре 2012 г. ряд общественных организаций по своей собственной инициативе стал оказывать посильную помощь пострадавшим. Среди этих организаций было и движение Occupy Wall-Street. Приходилось идти на тесное сотрудничество с полицией, которая кое-где шла навстречу, а кое-где ставила палки в колёса. Один из активистов, побывавших в пострадавших домах, поделился шокирующими впечатлениями. На подходе к одному из таких домов в нос ударяла чудовищная, невыносимая вонь. Клумбы, газоны, дорожки: всё было загажено человеческим дерьмом. Во дворе и даже на прилегающих улицах шныряли полчища крыс, настолько обнаглевших, что не убегали, видя приближение людей. В затопленном фойе на поверхности мутной жижи плавали экскременты, отбросы и крысиные тушки. Фойе было на метр с лишним ниже уровня земли, а коридоры первого этажа примерно вровень с тротуаром, но и там на несколько сантиметров поднималась грязь чуть подсохшей жижи. В двух квартирах с открытыми настежь дверями обнаружили три обглоданных то ли котами, то ли крысами трупа. На втором этаже всё было пропитано резким запахом мочи. В жилищах сидели похожие на приведения люди, истощавшие и осунувшиеся. У многих кончались запасы питьевой воды, и не было никакой пищи. А те (особенно пожилые), у которых запасы воды истощились ещё несколько дней назад, были готовы для морга. На лестнице лежал изувеченный труп инвалида, который пытался спуститься с 25-го этажа, поскользнулся и разбился насмерть. Чем выше поднимались, тем резче бил в нос запах мочи и дерьма, а кое-где и трупный запах.

       Всё это время банки, магазины мод, шикарные агентства и фирмы продолжали шиковать, залитые ослепительными огнями, утопающие в роскоши и мотовстве. Владельцы многоэтажек со сдаваемыми внаём квартирами, озолотившиеся благодаря грабительским ценам на жильё, не ударили палец о палец для спасения своих жильцов. Целая новая каста охранников, "агентов безопасности" и обслуга следящих за гражданами камер - жировала, наслаждаясь надбавками к зарплате, и никто даже не подумал подрядить этих паразитов на спасательные операции. А несчастным пострадавшим не оказывалось никакой помощи.

       Эти рассказы, в которые трудно поверить, подтверждались свидетельствами других людей, или тех, кто общался со своими нью-йоркскими знакомыми по телефону: Лиз Оггл, Борис Фридерман, Евгений Лель. А официальная американская пресса хранила (и до сих пор хранит) гробовое молчание. Ни одного репортажа газет и ТВ о ситуации в пострадавших домах Нью-Йорка, о судьбе жителей затопленных и оставшихся без электричества кварталов. Уже одно только это подсказывает: что-то не так. К чему тогда замалчивать ситуацию, если бы ДЕЙСТВЕННАЯ помощь оказывалась? Я разговаривал по телефону с жителями нескольких домов, из фойе которых пожарные и другие службы уже откачали воду. По словам одного из таких людей, пожилого профессора математики, в их доме воду из фойе откачали сравнительно быстро: на 7-й день (!). Всё это время (целую неделю!) жители дома сидели взаперти, без возможности выйти на улицу. У всех ли были запасы питьевой воды? Все ли дожили до того дня, когда воду из фойе откачали? Об этом профессор, по его словам, ничего не знает, но чувствуется, что он что-то темнит, недоговаривает. Что ж, он патриот Америки, и держит марку. Когда я спросил у него, что ещё делали пожарные и полиция, он удивился вопросу. Откачав воду, они собрали свои манатки - и уехали, оставив жителей дома в том же критическом состоянии. Им не было дела до тех, кому трудно спуститься с верхних этажей, или совсем не по силам: больных, пожилых, инвалидов. Я был поражён не только тем, что услышал, но в не меньшей степени удивлению собеседника, который воспринимал действия пожарных и полицейских как вполне естественные.

       На память пришло давнее стихийное бедствие в Монреале, в январе 1998 г., когда на город обрушился один из первых в то время такой силы и продолжительности ледяной дождь. Так же, как сегодня ледяные дожди и смерчи, которых никогда не было в центральной России и столице, утюжат просторы земель в нехарактерном для них климате, тогда они и для Монреаля были в новинку. Башни - опоры высоковольтных передач - складывались, как сделанные из картона, потому что не проектировались с расчётом на такие природные явления. То, что железные опоры буквально за полгода заменили бетонными (вся энергосистема Квебека государственная, не то, что в Соединённых Штатах) - это одно дело. То, что в Монреале ничтожный процент улиц с доисторическими деревянными столбами (как в Штатах) - это другое. Но главное даже не в этом. С первого же дня перебоев с электричеством была организована широкомасштабная эффективная помощь. Пожарные, полиция и другие службы (подключили и добровольцев; я сам тогда 3 дня участвовал в спасательных акциях) ходили по домам, стучали в каждую квартиру и предлагали помощь. Более того, они осведомлялись о состоянии здоровья жителей, особенно пожилых, инвалидов и одиноких (к которым потом присылали социальных работников, добровольцев-медиков, или других с повторным визитом), и настоятельно рекомендовали на время перебоев с электричеством уйти в шелтер (буквально: убежище). В этих центрах поставили сотни кроватей, приготовили бесплатные обеды и всё необходимое для задетых стихией людей. В огромном зале Дворца Конгрессов устроили одно из таких убежищ, с тысячами кроватей - и всем остальным. Специальные автобусы развозили желающих покинуть свои не отапливаемые квартиры (суровая монреальская зима). В дополнение, районные Дома Культуры, местные центры Армии Спасения и соцобеспечения приготовили круглосуточно открытые помещения для нужд тех, у кого 3-4 дня не было электричества. Жители Монреаля, крайние индивидуалисты, в той ситуации помогали друг другу, давая временный приют тем, у кого не было электричества. У моей мамы 3 дня жила тогда её подруга. Электричество восстановили во всём городе очень оперативно: меньше, чем за 1-4 дня, в исключительных случаях: максимум - за неделю. Всем, у кого пропали продукты в холодильниках, или случились другие потери - выплатили компенсацию.

       Даже если допустить, что всё, рассказанное мне по телефону из Нью-Йорка какая-то чудовищная мистификация: то и тогда принципиальное различие между Штатами и Квебеком всё равно громадное. Если это мистификация, то что происходит с теми, в чьих домах и по сей день нет электричества? Если это мистификация, то почему американские средства массовой информации хранят полное молчание о подробностях компании преодоления последствий урагана и жертвах среди населения? Если во время самого урагана, как нам говорят, погибло от 150 до 300 человек (трудно не согласиться с теми, кто считает эти цифры в несколько раз заниженными), то сколько погибло от последствий стихии? А если это от нас скрывают: то, значит, для этого есть причины.
       Монреаль, январь, 2013.

       

       P.S. По свидетельству World Socialist Web Site - http://www.wsws.org/en/articles/2012/12 … s-d01.html - в начале декабря 2012 г. десятки тысяч семей (это сотни тысяч или миллионы людей) всё ещё не имели жилья, и, похоже, так и останутся бездомными. Это говорится о владельцах разрушенных ураганом домах и кондоминиумах. Статья почти прямо говорит о том, что одна из причин, по которой люди оставлены в бедственном положении: чтобы дать возможность акулам большого бизнеса и хищным строительным фирмам захватить самые лакомые участки, покинуть которые вынуждают их настоящих хозяев. Статья говорит и о том, что не только малоимущие, но и средний класс оказался в США на полностью бесправном положении, и человеческая трагедия достигает всё больших и больших масштабов. То же самое пишут и другие независимые издания, которые подчёркивают замалчивание и сокрытие американскими властями масштабов трагедии, и то, как банки и крупные фирмы наживаются на этой трагедии, и потому властям (представляющих их интересы) нет никакого резона помогать оказавшимся в беде людям. Другие газеты пишут о том, что центры-"убежища" открыли слишком поздно и что добраться до них было едва ли возможно (вспоминается, как в Монреале специальные автобусы бесплатно развозили пострадавших от стихии, подъезжая к каждому дому), о том, что центров этих катастрофически не хватает, и о том, какие в них чудовищные условия.
       А банки, крупные фирмы и репрессивные органы (спецслужбы, охранники, жандармерия, тайная полиция, "госбезопасность", и т.д.), бюрократические органы, ведомства и министрества, биржи и агентства - продолжают жировать, продолжают свой пир во время чумы... Вот он, американский рай крупным планом.