Дорогие друзья!
Территорию вокруг лаборатории, ещё вчера казавшуюся зеленой лужайкой, замысловато расчерченной дорожками покрыло толстым слоем снега, и странное ощущение чего-то неестественного в преддверии Нового года перестало проявляться. Осталась лишь белая однородная масса безо всяких признаков ландшафта. Глядя за окно лаборатории глаз радуется, а горячий чай с марроканской мятой хочется пить не переставая. Нет, сидеть в таком состоянии решительно невозможно. Тело безо всякой мыслительной деятельности стремится к более равномерному распределению силы притяжения по своему объему, хочется лечь… Идиллия не нарушаемая мыслями, звуками, зрительными образами.
Примерно так обстояли дела, когда в тяжелую откатную дверь лаборатории с железнодорожными рельсами в качестве направляющих слегка, как бы извиняясь, постучал чрезвычайно взволнованный человек. Он стучал тихо, и очень неритмично, плюс ко всему оставил на девственной пелене сугробов вокруг лаборатории цепочку вульгарных дырок от своего неуверенного похождения.
Это был неоднократно исследуемый прежде подопытный, на время снявший контрольные датчики из-за подозрений нечистоты экспериментов. Ему померещились происки «совочков» в приделанных к нему приборах. Это случилось из-за того, что регистрирующие приборы включали в себя пьезоэлектрический преобразователь, контактирующий с его кожей и запускавший в его тело короткий ультразвуковой сигнал для круглосуточного мониторинга средней плотности отдельных частей тела, а пьезоэлектрический передатчик был выпущен в 1989 году, в связи с чем, на нем стоял штамп ОТК и красовалась надпись «Сделано в СССР». С тех пор он обходил лабораторию стороной, хотя открыто признавать свой отказ в добровольном содействии развитию передовой научной мысли отказывался.
После снятия датчика обнаружилось, что из-за периодически возникающих уплотнений физиологической природы датчик оставил след, а точнее зеркальное отображение надписи «Сделано в СССР» и пятиконечного знака качества. Это было давно.
А сейчас он стоял и молча смотрел мне в глаза. Его губы постоянно пребывали в полуулыбке, но сказать, что она была веселой,  было решительно невозможно. Я оказался в неловком положении, поскольку начинать разговор самому не было ни какого желания, из-за только что окончившихся работ по коммерциализации отдельных исследований, отнявших много энергии, пригласить же внутрь, что бы по пути подопытный немного успокоился и смог сказать хотя бы что то я не хотел из-за его грязных ботинок и в целом неопрятного вида, а также ввиду того, что подопытного в помещении лаборатории целесообразно временно содержать лишь для целей исследований в бессознательном состоянии или состоянии глубокого не медикаментозного контролируемого транса.
Научный азарт и нелюбовь к длительным неловким ситуациям, не запечатленным кем-то, кто мог бы оценить их неестественность и скрытую театральность, победили. Я вежливо справился о судьбе отпечатка на теле подопытного, самочувствии и о желании впредь в интересах науки бросаться в лоно научной неизведанности с беспристрастно чистым сердцем истинного подопытного. При слове «лоно» он еще больше смутился, но внимать не перестал, лишь коротко заверил, что готов на новые жертвы ради развития передовой научной мысли. Я вспомнил, что подобные странности, в несколько другом аспекте раньше уже фигурировали в личной карточке подопытного (пост 65 данной темы http://peshka.bbhit.ru/viewtopic.php?id=170&p=3) и настоял на скором возобновлении чистосердечной, добровольной и искренней деятельности подопытного показав ему каталог с пьезоэлектрическими датчиками немецкого производства и договорившись о скорой новой встрече.
Так Уважаемый Водворах вернулся в контрольную группу пешкинцев-добровольцев…