<...>Пишете: «Пришлось мне быть свидетельницею разговора о письмах в С.-Петербург по поводу тамошних еретичеств; — нашли в них одну вину — бранчивость: крикуны, ротозеи, мыльно-пузырники, и еще какие-то».— Вы же сами, как смотрите на эти слова? Напрасно не прописали этого. Приходится заключить, что и вы с ними согласны, только, может быть, извиняете как-нибудь эту бранчивость.— Извольте же удостовериться, что это совсем не бранчивые слова, а характеристика пашковщины. Если слова, коими по необходимости пришлось выразить эту характеристику, не красивы, вина в этом падает не на писавшего, а на инакоучащих, что выдумали такое учение, которое и назвать нельзя добрым словом. Говорить, что в письмах брань, начали сами пашковцы, другие поверили, и твердят не читавши. Бранчивых слов во всех письмах только и есть, что вы прописали. Есть ли толк твердить, что в письмах — одна брань?! Притом каждое слово присказано после объяснения какой-либо стороны их учения. Что они крикуны, сказано после объяснения, что они выкрикивают один стишок и что с криком этим мычутся по С.-Петербургу. Что они ротозеи, сказано после объяснения, что, отвергая богоучрежденные Таинства, они чают получать благодать, лишь рот разинув. Что они мыльнопузырники, сказано после объяснения, что все их учение, красное на вид, пусто и нисколько не прочно, как и мыльный пузырь красен, но пуст и непрочен. Названы они еще лежебоками. Это потому, что, по-ихнему, ничего не нужно, кроме веры. Верь только, и все уж необходимое ко спасению в сем самом акте веры имеешь. Вот как есть. Если не хотят слыть под такими титлами, пусть бросят это пустое и пагубное учение.

    Да хоть бы и бранчивыми признать такие слова, — пашковцы стоят еще и не такой брани. И нам нечего щадить их. У нас в моду вошло нежно обходиться со всеми лжеучителями и их ложью. Следует ли так? Посмотрите, как величали инакоучащих святые Апостолы и Сам Господь: растленные умом, гордые (1 Тим. 6, 4), всегда учащиеся, и никогда в разум истины прийти не могущие (2 Тим. 3, 7), суесловцы, умом прельщенные (Тит. 1, 10), злые звери, мерзкие (Тит. 1, 12, 16), облака безводные, носимые ветром, осенние деревья, звезды блуждающие (Иуд. 1, 12—13), вожди слепые, гробы повапленные, снаружи красивые, а внутри полные костей смрадных, змеи, порождения ехиднины (Мф. 23, 24 — 27, 33). А их инакоучения вот как именовали: суесловия, бабьи басни (1 Тим. 1, 6; 4, 7), скверные тщегласия (2 Тим. 2, 16), сеть диавольская, беседы злые (2 Тим. 2, 26; 1 Тим. 6, 5); поражающие, как рак (2 Тим. 2, 17). Уловляют они преумножением льстивых словес (2 Пет. 2, 3). Которые увлекаются ими, увлекаются потому, что по своим похотям избирают себе учителей, чешеми слухом (2 Тим. 4, 3). Относиться же к ним учат так: кто не приносит правого учения, того и в дом не принимать и радоватися ему не глаголати (не здороваться с ним) (2 Ин. 1, 10); а когда заговорят они о своем суесловии, заграждать им уста (Тит. 1, 11). Кто право веровал и потом отпал, с такими ниже ясти (хлеба-соли не водить) (1 Кор. 5, 11).— Вот как надо говорить о еретиках и к еретикам, и вот как следует к ним относиться. А у нас только потворствуют им. Если б оглашали их всюду, как следует, и они были бы посмирнее, а другим неохотно было слушать таких заразителей.

(Из письма 77)